Гендиректор Сергей Архипов уволился, проработав всего неделю

Архипов сообщил, что покидает РМГ, во вторник вечером на своей странице в Facebook. Один из основателей группы, продавший свою долю в 2007 г., он вернулся в нее всего неделей ранее – после отставки другого основателя, гендиректора и совладельца РМГ Сергея Кожевникова, возражавшего против продажи компании ФГУП «Госконцерт».

Эту сделку предложил президенту Владимиру Путину основатель фонда «Федерация» Владимир Киселев. Он хочет создать на базе активов РМГ патриотический медиахолдинг, цель которого – создавать российских суперзвезд, чтобы «под рукой были идеологически правильно настроенные кумиры миллионов». Сам он собирается быть продюсером этого холдинга.

Архипов вчера на запросы не отвечал. Он объяснил газете «Коммерсантъ», что уходит из-за давления со стороны «Госконцерта»: ему позвонил гендиректор ФГУПа Сергей Бунин и передал пожелание Киселева снять с эфира радиостанций РМГ песни артистов, которые выступили против сделки (Филипп Киркоров, Стас Михайлов, Григорий Лепс, Игорь Крутой, Анна Нетребко и др. опасались, что сделка сделает невозможным сотрудничество с радиостанциями РМГ «для большей части представителей музыкальной индустрии»).

Бунин это отрицает: он заявил «Ведомостям», что таких указаний не давал, а единственное желание «Госконцерта» в отношении РМГ – чтобы на станциях начали появляться новые артисты.

Кто будет новым руководителем РМГ, пока непонятно. Основной акционер группы (78%) – «ИФД Капиталъ» Леонида Федуна и Вагита Алекперова не получил заявления Архипова об увольнении и «в любом случае ему придется отработать положенный по закону срок», сказано в сообщении ИФД. Архипов говорил, что его на должность гендиректора позвал лично Федун.

Киселев в интервью «Эху Москвы» заявил, что «гендиректора не должно быть, должен быть коллегиальный орган, чтобы убрать эту коррупционную составляющую». Кожевников, отказавшийся продавать свою долю в РМГ дешевле, чем Архипов в 2007 г. (менее $12 млн за 22% против $47 млн за 19%), был снят с поста гендиректора «в связи с потерей доверия» – «ИФД Капиталъ» обвинил его в использовании служебного положения и средств РМГ в личных интересах.

Для России коллегиальная форма управления – большая редкость, говорит гендиректор «Экопси консалтинга» Павел Безручко. Есть компании, где роль гендиректора номинальная и решения принимает совет директоров или другой коллегиальный орган, но в России чаще бывает так: компании хотят внедрить коллегиальность, но не готовы к этому – не доросли еще, объясняет он: «Для модели коллегиального принятия решений нужны продвинутые люди, а не демагоги». Для России, по словам Безручко, привычнее модель, когда во главе стоит один начальник, операционный управляющий. Единственный позитивный пример, когда такое управление было внедрено в России и который смог вспомнить Безручко, – производственная компания Upeco (бренды «Раптор», Forester и др.).

Обычно, если конфликт выходит на публичный уровень, бизнес серьезно страдает, поскольку «деньги любят тишину», говорит Безручко. Но стороны, уже принявшие для себя внутреннее решение идти до конца, редко считаются с такими издержками, добавляет он.

Рекламодатели пока не очень озабочены ситуацией в РМГ, говорит сотрудник крупного рекламного холдинга: радиостанции работают, как прежде, с аудиторией ничего пока не произошло. Рекламодатели прежде всего смотрят на данные TNS по аудитории, соглашается сотрудник крупного радиохолдинга, они начнут снимать или уменьшать бюджеты, только если эфирная политика новых акционеров приведет к серьезному оттоку слушателей.

Представитель РМГ Ася Лаврина сказала «Ведомостям», что рекламодатели пока не обращались в РМГ с просьбой объяснить, что происходит в компании. Представитель «ИФД Капиталъ» не стал комментировать эту тему. А Бунин сообщил, что рекламодатели пока не настолько волнуются, чтобы это как-то отразилось на бизнесе РМГ. «Будем работать с ними абсолютно нормально и дальше», – уверен он.

РМГ – один из крупнейших радиохолдингов России после Европейской медиагруппы и ВКПМ. Основной актив РМГ – радиостанция «Русское радио» (2-е место по аудитории в Москве и 4-е в России, по данным TNS за октябрь 2014 г. – март 2015 г.). Также в РМГ входят радиостанции «Хит FM», Maximum, DFM, Monte Carlo и неэфирный музыкальный телеканал Ru.TV. Оборот РМГ в прошлом году составил 2,4 млрд руб., а «Русское радио» принесло группе 50% прибыли.

Елена Горелова, Анастасия Голицына
Ведомости
Фото Е. Разумный / Ведомости

Иск совладельца «Русской медиагруппы» Сергея Кожевникова против радиохолдинга касается создания собственного рекламного селлера радиохолдинга — компании «РМГ Сервис», сообщил RNS сам Кожевников. Как ранее сообщало RNS, третий с начала года иск совладельца РМГ рассматривается сейчас в Арбитражном суде Москвы.

Сергей Бунин – об истории развала и возрождения «Госконцерта» и покупке Русской медиагруппы

В октябре прошлого года основатель фонда «Федерация» Владимир Киселев предложил президенту Владимиру Путину создать в России патриотический медиахолдинг, который мог бы стать «инкубатором отечественных звезд». России нужны собственные идеологически правильно настроенные кумиры миллионов, объяснил он. Реализовываться эта идея начала в этом году, а ее первым этапом стала договоренность о приобретении госкомпанией – ФГУП «Госконцерт» – одного из крупнейших российских радиохолдингов – Русской медиагруппы (РМГ). ФАС уже одобрила эту сделку, стоимость которой может составить 6–7 млрд руб.
РМГ станет частью патриотического холдинга, который не только займется радио, ключевым бизнесом РМГ, но и собирается, по словам гендиректора «Госконцерта» Сергея Бунина, навести порядок на концертном рынке России.
– Хочу начать с самого очевидного вопроса. Почему «Госконцерт» решил купить Русскую медиагруппу (РМГ)?
– Мы занимаемся музыкальным бизнесом – организацией концертов, тем, что у музыкантов и радийщиков называется «офлайн». И разговоры с представителями музыкальных радиостанций и телевидения показывали, что им очень интересен этот офлайн и им хочется в эту сторону развиваться. Это очень интересное дополнение к эфиру, так как позволяет расширять возможности пиара, маркетинга, влияния, а также популяризировать свою радиостанцию или телеканал. Мы подумали: раз им интересен офлайн, то почему бы нам не заинтересоваться эфиром – радио и телеканалами?

Вместо того чтобы наших артистов постоянно продвигать в эфиры радиостанций и телеканалов, нам стало интересно самим этим заняться. Я считаю, что это поможет нам решить некоторые задачи с нашими мероприятиями. Например, когда мы проводим концерт в честь Дня России на Красной площади, артисты, конечно, понимают, что это важно, но не очень охотно идут туда выступать бесплатно. Их можно понять, это их работа и их время. И когда нам нужно провести хорошее мероприятие и мы хотим, чтобы оно не пострадало из-за усеченного бюджета, мы пытаемся договариваться с артистами каким-то образом, что-то им взамен предложить. Чем артиста можно купить, кроме денег? Конечно, эфиром на радио или ТВ.

– То есть это своего рода бартер?

– Да, это бартер. В общем-то он всегда существовал, особенно если речь идет о крупных событиях и их трансляции на центральных телеканалах. Но одно дело – пытаться продвинуть артистов в чужой эфир: всегда сложно договориться, и ты не всегда можешь быть на 100% уверен, что сможешь выполнить эти договоренности. Другое дело – предложить артисту собственный эфир, которым мы можем распоряжаться.

– А кто был инициатором этой сделки?

– Взаимодействие с РМГ началось как раз тогда, когда мы придумали некий проект, который объединил бы и РМГ, и музыкальные телеканалы. Ну т. е., по сути, все музыкальные телеканалы России. Это не значит, конечно, что их надо теперь скопом все скупать и централизованно ими управлять. Речь шла о том, что необходимо их объединить под общей идеей.

– Вы имеете в виду идею создания патриотического холдинга?

– Да, именно ее. Когда начался процесс обсуждения идеи создания патриотического холдинга, ни о каких покупках вообще не шла речь. Но в процессе, видимо, зашел разговор, и мы узнали, что «ИФД Капиталъ» не против продать свою долю в РМГ. Все-таки «ИФД Капиталъ» – инвестиционная компания, и она рано или поздно продает свои активы.

– А все-таки, кто конкретно все это придумал? И про патриотический холдинг, и про покупку РМГ?

– Идея витала в воздухе.

– Нет, так не бывает. Все равно кто-то становится драйвером процесса.

– Давайте будем говорить, что это совместная идея – моя и Владимира Киселева, с которым мы давно работаем вместе.

– Какое отношение Киселев имеет к этой сделке? Рассказывают, что именно он согласовывал ее в госструктурах и у президента. А при этом никакой должности или доли в «Госконцерте» у него нет.

– Киселев – продюсер, он очень заинтересован, чтобы у нас получился хороший проект. В данном случае он также выступает как продюсер этой идеи. Он занимается этим проектом, потому что ему интересно создать в нашей стране такую ситуацию, когда российские артисты все-таки выступают за интересы своей страны и поддерживают ее. Но это не значит, что мы теперь все будем [шагать под] «Марш славянки», а радиоэфир будет состоять из гимна, Людмилы Зыкиной и Надежды Бабкиной.

Меня очень удивляет поверхностное понимание ситуации некоторыми комментаторами, а также музыкантами, которые публично выступили против этой сделки. Никто не собирается заставлять музыкантов петь славу президенту. Артисту достаточно поучаствовать в том или ином мероприятии, посвященном, например, государственному празднику. Поклонники очень внимательно относятся к тому, что исходит от артиста. Поэтому сам факт его участия очень важен. И в этом будет проявление его патриотизма, а не в том, что он поет патриотические песни.

– Что будет из себя представлять патриотический холдинг, какие там будут активы, какие партнеры? Говорят, что идут переговоры о покупке активов у Bridge Media и ЮТВ.

– Я слово «холдинг» в данной ситуации понимаю как проект, а не как юридическое лицо. Переговоры ведутся со всеми, кто указан в письме, и даже с большим количеством участников рынка. Это переговоры о том, каким образом все эти компании и их станции и телеканалы могут поучаствовать в нашем проекте. Возможно, кто-то захочет продаться, а кто-то – стать партнером. Но мне пока не известно, чтобы кто-то из тех, с кем ведутся переговоры, кроме РМГ, хотел продать свои активы. Автор идеи письма и идеи холдинга – Киселев.

– В письме Киселева Путину указывалось, что частью патриотического холдинга могут стать телеканалы, зарегистрированные на ООО «Кремль медиа». Два года назад эту компанию учредили вы, но сейчас она принадлежит Екатерине Буниной. Это ваша родственница?

– Это я комментировать не хочу. А сама организация изначально создавалась как агентство для проведения мероприятий. На нее зарегистрированы пять СМИ. Но сейчас я к этой компании отношения не имею.

– Расскажите про финансирование сделки. Действительно ли вы берете кредит у ВТБ?

– ВТБ – это один из банков, с которым мы ведем переговоры. По крайней мере, это банк, который провел оценку РМГ в 6–7 млрд руб., и мы понимаем, на что можем рассчитывать. Пока нам ничего не дали.

– Была информация, что ВТБ готов дать не больше 2,5 млрд руб.

– Но нам же этого не хватит. Так что мы обращаемся и к другим банкам.

– Еще вы запрашивали субсидию у Минфина?

– Да, но нам не дали. Мы думали, что раз мы ФГУП, то сможем получить субсидию от государства. Но нет. Минфин объяснил, что не существует схемы, по которой он может законно выделить нам средства.

– Если вам удастся получить кредит, кто будет обслуживать долг – РМГ?

– РМГ – это действующий бизнес, который зарабатывает деньги. Так как мы берем средства на покупку РМГ, то логично, чтобы деятельность РМГ позволяла нам отдавать то, что мы взяли на эту сделку. Не вижу тут ничего странного.

– Некоторые артисты выступили против покупки РМГ «Госконцертом», написали письмо президенту Владимиру Путину. Как вы думаете, почему они решили поддержать Сергея Кожевникова – гендиректора и сооснователя РМГ, который протестует против этой сделки?

– Я могу только догадываться. Мы пока не дали ни одного повода считать, что мы были как-то непрозрачны или нечисты в этой сделке. Или использовали какие-то неправедные методы. А против нас выступают люди, непонятно как заинтересованные [в этом] и непонятно какие цели преследующие. В результате выяснилось, что, например, Иосиф Кобзон это письмо не подписывал. А Зураб Церетели сказал мне, что подписал, так как увидел под письмом фамилии уважаемых людей, в том числе Кобзона, и решил поддержать хорошую идею. Также мне рассказывали, что из группы «Любэ» никто не подписывал письмо.

Мне не страшно рассказывать о нашей сделке, разговаривать с журналистами, потому что у нас нет скелетов в шкафу. Я за каждое свое слово готов ответить. Но отвечать за всю Одессу или за всех артистов я не хочу.
Мне самому интересно, что получили люди, которые подписали письмо. Что им такого пообещали? Как они теперь с нами собираются выстраивать отношения? Ведь, по сути, они заявили, что не хотят с нами сотрудничать. Логично было бы, прежде чем подписывать письмо, спросить у нас, что будет после сделки. Мне очень странно, что артисты сделали выводы, не узнав вторую точку зрения. Хотя бы из любопытства. Когда [Михаил] Гуцериев хотел купить РМГ, разве кто-то возмутился из артистов? Нет, никто.

И вернусь к теме патриотизма. Хотелось бы понять, почему артисты, подписавшие письмо, отказались ехать в Крым? У них есть причина чего-то бояться, например, санкций? Почему тогда они пишут письмо президенту с просьбой поддержать их проблему после того, как сами отказали своей стране в поддержке? Если они, например, не считают Крым частью России, значит, не согласны с действиями президента. Зачем же они тогда просят у него поддержки? Но все это не помешало многим артистам выступить на годовщине вхождения Крыма в состав России на Красной площади. Конечно, там везде ФСО, не страшно. Когда мы ездили в Крым еще до референдума, где были [Филипп] Киркоров, Тимати, где [Виктор] Дробыш? Зато фамилии и Киркорова, и Тимати дружно красуются под письмом президенту против нашей сделки. А ведь они еще недавно заявляли, что там, где есть один, другого ни за что не будет. Что это, двойные стандарты?

– А у вас есть какой-то пул артистов, которые вас поддерживают?

– Некоторые артисты высказались за нас, и не только артисты – я слышал высказывание Дианы Гурцкая как члена Общественной палаты, об этом говорили Олег Газманов, Вика Цыганова. Безусловно, нас поддерживают те артисты, которые входят в продюсерский центр Владимира Киселева: «Земляне», «Бойкот», «Русские», «Санкт-Петербург».

– Что изменится в РМГ после сделки с «Госконцертом»?

– Мы не собираемся, прикрываясь патриотизмом, гробить РМГ. Эфир радиостанций будет наполнен [в том числе] теми же артистами, что и сейчас. Никто не отменял РМГ как бизнес, и единственное наше желание – чтобы эта компания процветала. Именно поэтому я поддержал назначение Сергея Архипова на должность гендиректора: это тот человек, который хорошо разбирается в этом бизнесе. Сейчас, по многим оценкам, РМГ недобирает в своей капитализации и эффективности. Архипов, я уверен, тот человек, который может дать компании, по крайней мере, правильный импульс.

Понятно, что любой продюсер будет поддерживать своих артистов, если у него есть свои радиостанции – глупо этого не делать. Вопрос в том, где грань разумного. Я давно знаю Киселева, он не безумец, который поставит 24 часа в сутки песни своей жены и детей. У него детей столько нет. (Смеется.) Он же не будет убивать эфир, чтобы «Русское радио» вместе со всем холдингом благополучно ушло на дно.

– Тем не менее Кожевников явно не в восторге от этой сделки. Сейчас он пытается сам выкупить долю в РМГ своих партнеров – «ИФД Капиталъ».

– Я думаю, что предложение Кожевникова точно не было сделано до того, как он начал против нас информационную войну. Он пытается информационно на эту сделку повлиять. Он затеял кампанию против своих же акционеров.

У нас нет задачи взять и изменить то, что звучит в эфире с точки зрения слов. А музыку сделать более качественной – это достойная задача. В России много артистов, особенно молодых, которые просто не могут появиться в эфире, в том числе «Русского радио». Известным артистам с их ресурсами несложно нанять достойного композитора, чтобы получить достойный хит. Пускай вкладывают деньги в это. А конкурировать с молодыми тем, что они договорились с неким продюсерским центром и «Русским радио» просто никого не пускать в эфир, пока не выполнены определенные обязательства, мне кажется стыдно.
– То есть вы хотите сказать, что сейчас на радиостанции РМГ можно попасть только за деньги?

– Нет, не только. Но, к сожалению, там эта практика достаточно распространена. Это многие знают.

– Готовы ли вы работать с Кожевниковым, если он останется миноритарием РМГ?

– Мы никогда не называли условием сделки уход Кожевникова. Если он как профессионал был бы готов свой профессионализм дальше вкладывать в развитие РМГ, мы бы были плохими акционерами, если бы этим не воспользовались. Но я не вижу, чтобы ему было интересно остаться с нами – пока он хочет просто не допустить нас в компанию.

– Если созданием патриотического холдинга занимается Киселев, какие задачи у вас?

– Мы, как «Госконцерт», являемся частью этого процесса. «Госконцерт» – это бренд, но сейчас это всего лишь бренд. Тот советский «Госконцерт» – это была могущественная организация, которая когда-то контролировала и осуществляла цензуру в области гастрольно-концертной деятельности. Без «Госконцерта» никто не мог ни уехать на гастроли, ни приехать сюда.

Но времена изменились, и о какой-либо цензуре и контроле речи больше нет. Мы работаем на рынке, на котором существует множество продюсерских компаний. Но никакого порядка в концертной деятельности сейчас нет. Порядка нет даже на примитивном уровне – как решаются санитарные, пожарные вопросы при организации концертов, как продаются билеты, кто решает, можно ли проводить концерт в конкретном помещении. Сейчас все происходит хаотично. Из-за этого в свое время «Госконцерт» и развалили – чтобы все могли делать, что они хотят. Киселев, кстати, и разваливал «Госконцерт». (Смеется.)

«Госконцерт» развалили, потому что он был символом цензуры и тотальной централизации всех процессов. А получилась другая крайность – полная анархия.

Так вот у меня, как гендиректора «Госконцерта», есть большое желание упорядочить в стране организацию концертов. И с точки зрения бытовых вопросов, и с точки зрения договоренностей с артистами. Например, мы много работаем с зарубежными музыкантами, и чем более они великие, тем менее сговорчивые. Они навязывают свои условия, а если продюсерский центр не имеет большого опыта или влияния в этой среде, то, как правило, он вынужден соглашаться на эти условия только ради того, чтобы этого артиста привезти. Экономика опережает здравый смысл, безопасность и комфорт зрителей. Поэтому иногда зрители получают на концертах ситуации, когда артисты начинают произносить антироссийские лозунги или пропаганду нетрадиционных отношений. А бывают и такие ситуации, когда крупный артист привозит с собой на концерт артиста менее известного и позволяет ему выступать, тогда как зритель заплатил деньги совсем за другое.

Например, Мадонна как-то приезжала в Россию и со сцены озвучивала политические лозунги и к тому же пела под фонограмму. Это было неуважительно по отношению к зрителям, но, видимо, по контракту она могла себе позволить это сделать.

Я хочу, чтобы таких ситуаций не было. И дело не в том, чтобы запретить артисту что-то делать на сцене. Но он должен заранее предупреждать промоутера о своих действиях – все эти вопросы должны заранее быть прописаны в контрактах. А промоутер, в свою очередь, должен предупреждать об этом зрителей.

– А какова может быть роль «Госконцерта» в этих процессах? Вы хотите стать государственным регулятором концертной деятельности в стране?

– Нет, регулятор – это не совсем правильно. Мы могли бы стать крупным агентством, которое оказывает услуги как продюсерам, так и артистам. У нас очень большой опыт в организации концертов, и мы знаем, как сделать так, чтобы все участники процесса чувствовали себя комфортно. Уже сейчас мы занимаемся вопросами снижения сроков прохождения таможни на ввоз оборудования артистов, проблемами с оформлением виз иностранцам. Мы пытаемся найти возможность ускорения этих процессов.

Это все технические вопросы, и решение каждого из них может привести к сокращению времени организации концерта и затрат, потому что все вынуждены делать это понятно каким способом. Это же все в итоге ложится на плечи потребителя, потому что все эти затраты в итоге закладываются в цену билета.

Есть еще такая история. Вот у нас сейчас строятся стадионы к чемпионату мира по футболу. Пройдет чемпионат, и чем потом эти стадионы загружать? Они не будут использоваться и превратятся в так называемых «белых слонов».

– То, что сейчас происходит в Сочи?

– Да. У нас есть идеи, как эти стадионы загрузить. И это можно делать не только концертами, это слишком узко. Там могут проходить шоу-программы. Это может быть и цирк, и автошоу – любое зрелищное мероприятие. Ведь спортом стадионы невозможно загрузить полностью. Но шоу могут быть в том числе и спортивные. Например, девушки же ходят посмотреть не на игру Дэвида Бекхэма, а на него самого. Но тренер не всегда может сделать из спортсмена медийную персону, это уже наша задача. И в итоге эти стадионы смогут приносить прибыль, а не создавать убытки.

– А как все это вяжется с темой влияния на артистов – чтобы они на сцене только пели, а не пропагандировали? Особенно если артистов везут другие продюсеры?

– Это делается с помощью контрактов. Если мы станем концертным агентством, то другие продюсеры будут к нам обращаться. Они будут знать, что мы сможем снять с них те или иные организационные проблемы. Такая служба «одного окна».

Если продюсеры согласятся работать с нами и, например, через нас вести переговоры с артистами, то мы за это предоставляем им некие возможности. А мы сами заключаем контракт с артистом как агент, и уже сами прописываем в контракте определенные условия. Это может избавить наш рынок от невыгодных контрактов и от сюрпризов, которые иногда происходят на сцене.

– Как давно вы работаете в «Госконцерте», чем вы до этого занимались?

– У нас давно была идея создать некий орган, который будет координировать концертную деятельность в стране, – некое агентство. Потом возникла идея, что создать такое агентство можно на базе «Госконцерта». Идея возникла у меня и Киселева, а приказ о моем назначении подписал [министр культуры Владимир] Мединский.

Раньше я работал в продюсерском центре массовых мероприятий, который организовывал различные зрелищные мероприятия, в том числе для фонда «Федерация».

– А Киселев какое-то участие принимал в «уговаривании» Мединского создать агентство на базе «Госконцерта»? У него же есть административный ресурс.

– По-моему, он никого не уговаривал. К тому же когда есть здравая идея и понимание позитивного результата, то и админресурс не нужен.

– Что вы обнаружили в «Госконцерте», когда стали его гендиректором? Эта компания не может похвастаться хорошими показателями бизнеса.

– Я обнаружил там определенное запустение. Раньше «Госконцерт» занимался в основном мероприятиями в области классической музыки, но они были совсем скромного уровня. Там почти не было проектов, и все оказалось очень печально с точки зрения хозяйственной деятельности. Я стал разбираться в том, откуда возникли проблемы и как их решать.

Во-первых, я сразу столкнулся с тем, что, несмотря на то, что мы вроде государственная компания, никаких госзаказов мы получить не можем – ФГУПу это не положено по статусу. А как можно заработать? Например, поучаствовать в различных тендерах. Начали пробовать, но быстро выяснилось, что это тоже невозможно, так как у «Госконцерта» отрицательный баланс.

Можно участвовать в тендере. Отлично! Начинаем пытаться участвовать в тендерах, а нам говорят, что с отрицательным балансом это делать нельзя. То есть получается замкнутый круг. Мне говорят – оплатите долги. А как – из своего кармана? И вот весь прошлый год мне необходимо было, с одной стороны, «Госконцерт» выводить в статус действующей компании. Или хотя бы участвующей в чем-то. С другой стороны, у нас совершенно нерешаемая, с точки зрения Министерства культуры, проблема с финансами.

– И как вы стали выкручиваться из этой ситуации?
– Мы начали думать про заемные деньги на те или иные проекты. Отчасти эти проблемы может решить и покупка РМГ, ведь мы будем в «Госконцерте» иметь действующий прибыльный актив.

Также продюсерский центр, в котором я уже не работаю, старается привлекать «Госконцерт» на свои мероприятия. Чтобы людей заново знакомить с этим брендом.

– Если ситуация настолько непростая, получается, что в 2014 и 2015 гг. «Госконцерт» так же убыточен, как и прежде?

– Ну, как минимум, сейчас у компании нет новых долгов. О выручке и прибыли, правда, пока речи нет. Но мы занимаемся тем, чтобы то, что мы за год сделали, принесло свои дивиденды в будущем – например, активно договариваемся о будущих проектах. Если мы просто сработаем в ноль, я назову это своей личной победой. А в 2015 г., я надеюсь, мы уже выйдем в плюс.

– Но ведь в прежние годы, до 2013 г., у «Госконцерта» была приличная выручка и даже прибыль. Как получилось, что компания осталась без средств?

– Лопнул банк, в котором у «Госконцерта» был существенный вклад. Это был «Русич центр банк», у которого в 2011 г. была отозвана лицензия. Вернуть нам ничего не удалось – Агентство по страхованию вкладов (АСВ) до сих пор осуществляет в этом банке внешнее управление.

– Минкультуры планирует акционировать «Госконцерт». Будете ли вы или ваши партнеры участвовать в его приватизации?

– Мы обращались в Минкультуры и Росимущество с просьбой притормозить процесс акционирования «Госконцерта». Не хватало нам еще заниматься и этим вопросом. Если министерство откажет, будем думать, что с этим делать. Пока, честно говоря, не до этого.

– Можете ли вы оценить концертный рынок России с точки зрения его объема? Была оценка IFPI – около $18 млн.

– Концертный рынок очень серый, и государство очень много недополучает с него в виде налогов. Я даже не берусь его оценить – расхождение может быть в тысячи процентов. А оценка IFPI – это скорее всего то, что прошло по официальным документам. Но я знаю, как эти документы заполняются. (Смеется.) На это точно нельзя ориентироваться.

Концертный рынок зависит от многих факторов. Вот сейчас кризисный год, а у иностранных артистов кризиса нет – они сколько стоили, столько и стоят. И они не идут ни на какие уступки по цене. Соответственно, когда ты платишь в 2 раза больше из-за роста курса, то тебе приходится повышать цены на билеты. Сейчас билет на «Металлику» на дальней трибуне стоит 9000 руб., а поближе – от 20 000 руб.

Так что оценивать рынок сейчас бессмысленно, пока нет каких-то ориентиров и прозрачности. Это примерно как оценивать рынок авторских отчислений. (Смеется.) Пока организации по коллективному управлению правами – Российское авторское общество (РАО), Всероссийская организация интеллектуальной собственности (ВОИС) и Российский союз правообладателей (РСП) – собирают деньги со всех, включая тех, кто не состоит в этих организациях, и держат деньги на счетах, пока кто-то их у них не попросит.

– Насколько я понимаю, одна из основных проблем с этими структурами – в отсутствии нормальной отчетности.

– Да, именно так. Или в наличии такой отчетности, в которой ничего не видно. Кроме того, есть какой-то срок, после которого эти средства уже востребовать нельзя. Они могут использоваться на уставные нужды. А почему бы не пустить их на социальные нужды? Ведь это почти налог.

Я считаю, что должна быть какая-то структура – и это не «Госконцерт», – которая находилась бы между организациями по коллективному управлению правами и государством. Должен быть какой-то совещательный орган и куда артисты могут прийти.

– Ну вот сейчас создается Федеральная служба по интеллектуальной собственности, которую возглавит Григорий Ивлиев. Может, она и станет таким органом?

– А вы знаете, что одним из кандидатов на этот пост был гендиректор РАО Сергей Федотов? Если его даже рассматривали как кандидата, то это означает, что у РАО на эту службу может быть некое влияние.
А по сути, я считаю, что частная компания не может управлять деньгами всех граждан. Выплаты – это в том числе и налоги: автор получил авторские и заплатил с них налоги. А если он ничего не получил? Я вот, например, знаю, что РАО платит немалые отчисления авторам с неизвестными фамилиями, которые почему-то все живут в южных регионах России. И куда там уходят эти деньги, мы вообще не знаем. Но, как минимум, Федотов смог купить себе замок в Шотландии, как я читал.

– Ну и как эту проблему решать?

– Я согласен с Минкомсвязи, которое считает, что институт коллективного управления правами себя изжил и не должен существовать. Я считаю, что государство имеет право участвовать в судьбе тех средств, которые РАО собирает.
– А вы доносите свою мысль до государства?

– Мы стараемся не воевать, а создавать инструменты, которые помогали бы авторам и исполнителям лучше понимать, что им причитается, и иметь некий ресурс, на который можно официально ссылаться при оспаривании тех выплат, которые им сейчас перечисляет РАО.

– Что вы имеете в виду?
– Мы разработали реестр объектов авторских прав. Он не может заменить РАО, но это статистический инструмент, который в режиме онлайн дает возможность любому автору получить информацию об использовании его произведений на телевидении, радио и в интернете. С офлайном ситуация сложнее, сейчас РАО ходит с диктофонами по стране и пугает исками несчастные рестораны. Но и для этого существуют специальные устройства учета. В принципе, люди готовы уже платить за музыку столько, сколько надо. Но они протестуют, когда не понимают, почему РАО запрашивает именно такую сумму.

– А вы планируете этим заняться? Именно в офлайне?

– Да, мы этим уже занимается и уже работаем со «светлыми головами» на эту тему.

– Расскажите про реестр, это ваша разработка?

– Нет, мы привлекаем сторонние компании, в частности Muz.ru.

– Насколько верна информация, что Muz.ru может стать частью РМГ или «Госконцерта», это так?

– Да, может. Но не юридически, а как партнер.

– Речь идет о реестре, который Muz.ru когда-то делала для Минсвязи?

– Да, это он. Но он пока не может решать все задачи, поэтому мы его дорабатываем. Мы хотим, чтобы реестр был технически качественным продуктом. Ведь почему та же глобальная лицензия провалилась? Потому что она была нереализуема технически. Чтобы не оказаться в шкуре авторов этого проекта, мы хотим сначала предложить работоспособную схему, а потом уже будем выводить все это на рынок.

– Как раз когда была история с глобальной лицензией, операторы и интернет-компании объявили, что надо создавать такой реестр. Ваш реестр и их – это одна и та же тема?

– Нет, они не имели в виду нас. Но мы имеем в виду то, что они предложили. Мы все время мониторим эту ситуацию, изучаем потребности рынка.

Если у нас все получится, то артист сможет сам посмотреть, как используются его произведения. И если мы добьемся того, что данные реестра будут официально признаваться в судах, то артист уже придет не с записью на диктофон, а со статистикой. Сейчас артисты находятся в ужасной ситуации, так как они практически не могут ничего доказать. А когда они придут с конкретным результатом, им будет проще доказывать свои права.

– Как вы будете на этом зарабатывать?

– Реестр – это услуга, которую мы будем продавать.

– А вы опрашивали артистов? Им это нужно?

– Они понимают, что сейчас им много недоплачивают. Но у них нет альтернативы, и они боятся, что если они возмутятся, то им совсем перестанут платить. Кто-то мне рассказывал, что один артист выступил против глобальной лицензии и на следующий же день прекратились выплаты из РАО.

– Вы входите в фонд «Федерация», основанный Владимиром Киселевым.

– Да. И кто бы мне что ни говорил, мне не было никогда стыдно за работу этого фонда, я горжусь его работой.

– Несколько лет назад была громкая история, когда после концерта, на котором играл Владимир Путин, деньги благотворителей якобы не дошли до больниц. Чем это все закончилось?

– Вся эта история произошла только на страницах газет. Была мама девочки, которая сказала, что деньги не дошли, но потом она от своих слов отказалась.

В целом наша работа устроена иначе, чем у большинства фондов. Обычно мы не собираем деньги на какой-то счет, с которого потом покупаем, например, медицинское оборудование. У нас долго не было вообще никакого счета. Мы привозим в больницы звезд, а вместе с ними – благотворителей. И, таким образом, мы фактически сводим тех, кто готов помочь, с теми, кому такая помощь нужна. Мы даже просим, чтобы благотворитель не деньги переводил, а сами товары, оборудование, чтобы исключить возможную коррупцию в самом учреждении. Поэтому не может быть таких историй, когда деньги не дошли.

Никто не верит, что мы бесплатно работаем. Но почему нет? Взамен мы получаем пиар, звезды же к нам приезжают на благотворительные акции. Когда появляются личные отношения, нам становится проще приглашать их на другие мероприятия. Наши подшефные артисты выступают на этих мероприятиях и получают какую-то поддержку. То есть мы получаем косвенную выгоду, а на самой благотворительности не зарабатываем. Поэтому нет ни одного заявления о том, что мы взяли у кого-то деньги и потом за это не отчитались. Потому что мы их ни у кого не брали. Могут быть недоразумения, когда благотворитель что-то отправляет, а больница не получает, но мы стараемся такие ситуации контролировать. Мне себя упрекнуть не в чем.

Сергей Бунин
Генеральный директор ФГУП «Госконцерт»
Родился в 1979 г. Окончил Академию Федеральной службы безопасности России, специальность «юриспруденция»
2004 Консультант юротдела департамента налогообложения и права «Делойт и Туш РКСЛ лимитед»
2005 Руководитель международных проектов во ФГУП «Кремль» управления делами президента
2008 Директор международного департамента ООО «Белые ночи» (проведение фестивалей и проч.)
2010 Генеральный директор Продюсерского центра массовых мероприятий
2014 Назначен генеральным директором ФГУП «Госконцерт»

ФГУП «Госконцерт»
Организация концертов
Зарегистрирован в 1994 г., подведомствен Минкультуры. Владелец – Росимущество. Финансовые показатели (2013 г., РСБУ): Выручка: 70 000 руб. Чистый убыток: 2,2 млрд руб.

ЗАО «Русская медиагруппа»
Медиахолдинг
Акционеры: структуры ИФД «Капиталъ» (78%), Сергей Кожевников (22%). Финансовые показатели (2014 г., МСФО): Выручка: 2,4 млрд руб. EBITDA: 0,7 млрд руб. В холдинг входят радиостанции «Русское радио», Monte Carlo, DFM, «Хит FM», радио Maximum и неэфирный музыкальный телеканал Ru.TV.

Анастасия Голицына
Фото Е. Разумный / Ведомости
Ведомости

ВТБ не предоставлял кредит «Госконцерту» на покупку пакета в «Русской медиагруппе» (радиостанции «Русское радио», «Хит FM», DFM и др. — RNS). Ранее об одобрении кредита со ссылкой на свои источники заявил телеканал Lifenews.